Устал я в прошлом году от соблазнов большого города и перебрался в живописное спартанское поместье на берегу небольшого озера. «Зачем отсюда в шумный город, о ворон, ты летишь...»

Он пришёл в ненастную погоду по первым морозам на зов масла из банки из-под шпрот. Характер, судя по бандитскому виду, был скверным. Шрам на носу. Был обозначен как Билли Бонс. Когда морозы усилились, бегал в округе и орал. Запустил его как-то уже погреться. Пришёл с работы, громыхая засовом и ключами, кашляя и матерясь, навалил ему купленных яств в плошку: кошак так и дрых, аки агнец. Стало понятно, что он отроду глух как пробка.

Меня удивляет, что меня постоянно спрашивают, по этому поводу: «- А как ты понял, что он глухой?» Отвечаю раз и навсегда. Он ничего не слышит. Ни «кис-кис», ни «Билли Бонс», ни чорта, ни Диавола, ни даже Аллаха, ни даже бряканья миски с чифаном. Ничего.

Стали с ним зимовать. Зима выдалась полулютой, дров было не то что бы совсем ташкент, но и не карбышев. Ещё в феврале, началось у него противостояние с местным повелителем тьмы. Как-то выхожу на двор поутру: мой сидит на перилах веранды и утробно то ли отрыгает, то ли блюёт, то ли непойми какой то кишечный нутряной звук издаёт. Думал, было — кирдык Билли Бонсу, не удар, так отравился. И времени особо нет его сейчас к коновалам везти.

А повернулся: на изгороди — порождение демона и ехидны! Огромный, чорный, косматый, глаза жолтые, что твои блюдца, матёрый зверь килограмм двадцать… Это мой его запужать пытался. А я сам спросонья труханул, ухватил припасенный на входе для недругов дрын и метнул его со всей мочи, как в сложную городошную фигуру «пулемётное гнездо» (она же «баба в окошке») . Попасть, понятно без тренировки, сразу вроде и не попал, а если и попал, то тот и виду не показал. Как-то боком, нахально соскользнул в сугроб и канул в сумерках утра.

Потом, уже в марте, было ещё зловещее знамение. Просыпаюсь я заполночь от собачьего возмущения, воя и гвалта за озером — там у Серёги «ВДВ» их свора приблудных несколько.

Вышел заради рекогносцировки на крыльцо, чую: неспокойно в ближайшем к забору овраге.
Демоны где-то высоко в кронах дерева стонут и плачут на морозе. Вскочил батистовыми портянками в сохнущие на печи ичиги, накинул на одно плечо полушубок чорного шакала и сиганул прямо туда в темень оврага, навстречу адским серенадам. Светить спелеологическим фонариком принстонтеч демонам в глаза и бить ледорубом по стволу смоквы, на которой они гнездились. Тогда уже решил точно заказать себе эргономичную рогатку из Китая 1400 рублей по тем деньгам. Жасмин нынче чахлый уродился, а хорошего желудочного зонда на тетиву и вовсе не найти.

Загнал я чорного гада тогда в заброшенный лабаз, выше по дороге и потерял его там, к ужасу ближайших обитателей. Обрёл взамен ничейные добротный армейский ящик и немудрёный шанцевый инструмент, включая весьма справные грабельки! Ржал там сам в ночи. (Критикам — весьма вовремя это сделал, так как по весне ушёл лабазик новым зажиточным хозяевам шале с соседнего участка, а так бы и сгорел, как обычно в наших краях).

Вместе с рогаткой заказал для Б. Бонса также красивый проклёпанный светоотражающий ошейник с именной блямбой — чтоб различать цели при стрельбе. Ошейник был похерен вначале где-то в щели под рабицей у соседей, но найден, а потом уже и окончательно, и благополучно. Потому как застёжка «самосброс» не предохранила от сильных потёртостей на серой шее в попытках освободиться. Коготь не знаю где он вырвал. Пришлось уже везти опять, до этого привил и дегельминтизировал. Удалили коготь под наркозом, зафиксировали лапу лангетом дали антибиотиков на пять дней. Сказали «к вечеру отойдёт». Он и не думал «отходить» — забился под кухню, лангету сорвал, пьяный бегал и шарахался. Потом как-то вырвался в дверь и был таков.

Летом приходил пару-тройку раз, один раз с мышью в зубах…

Осенью, только похолодало — бегал в округе и орал, уже жирный лоснящийся. Может к каким дачникам прибился, а может на вольных хлебах. Благодаря аномально тёплой зиме, живёт, в основном, на улице. Жрать говяжью отварную требуху, тем не менее, конечно, приходит исправно. В этом году заматерел уже — второй год же жизни, косматого антагониста угомонили вроде. Я иногда с рогаткой помогал всё таки: на дальних подступах подавлял морально противника, чтобы немного уравнять условия — Кот же не слышит, не понимает, ни по нашему, ни по ихнему. Зову просто — Кот. Иногда, иронично — Балдарис.